Недавно мир облетела сенсация: компания America On Line (AOL) заявила о прекращении предоставления своих услуг в Интернете всем российским пользователям. Основание — чрезмерное количество фиктивных платежей по кредитным карточкам, исходящих с территории России.
Первым читателем этого эссе оказался мой американский приятель, которого я сводил на Митинский рынок. Зная патологический страх перед вездесущим «большим братом» отчаянных жителей североамериканских просторов, я был очень приятно удивлён, когда мой приятель не испугался и не попросил убрать из статьи компромат о его посещении «пиратского гнезда» и «скупке краденного». Помимо этого, он поведал мне о некоторых подробностях истории AOL, приведённых в английском издании «Moscow Times». Вчастности, гигант–мученик якобы особенно пострадал от примочки под названием AOL Crack, доступной на каждом углу в «воровской» России. Именно эта примочка стала причиной разорения известного провайдера... Господа, это уже чересчур! Такое вопиющее неуважение к общественному мнению ещё поискать надо. Каким же гением должен обладать юный создатель AOL Crack, что AOL (чей штат насчитывает тысячи сотрудников) со всем своим неисчерпаемым интеллектуальным потенциалом так и не сумела справиться с одной единственной программкой, подняла белый флаг и позорно бежала с поля боя! Поистине, колосс на глиняных ногах.
Итак, очередной представитель «цивилизованного» западного бизнеса опустил руки и самоустранился с обширных евразийских прерий нашей «варварской» родины. С точки зрения бизнеса — шаг глупый и опрометчивый. Хотя меня абсолютно не интересуют доходы AOL и её благосостояние. Меня интересует российский пользователь. А для него самоликвидация AOL в России — безусловное благо, за что и следует поблагодарить руководство компании. История с AOL — очень показательна. В самом деле: что может быть абсурднее, чем предоставление Интернет–услуг российским пользователям на российской же территории компанией, называющей себя « A m e r i c a On Line»? Однако, это не главное. Главное, что на примере этой истории мы можем препарировать ситуацию с т.н. «пиратством» во всей её полноте. А правильное понимание этого явления позволит нам правильно реагировать в будущем — и не просто посмеиваться над демаршами, подобными тушинскому рейду, но и осознать их в качестве явлений, противоречащих национальным интересам нашей несчастной родины.
Самая удобная, самая нечестная и, увы, самая распространённая позиция по отношению к т.н. российскому «пиратству» складывается из следующих утверждений:
— Россия в лице своих граждан не готова к цивилизованному рынку западного образца.
— В России все привыкли к халяве и воровству, и никто ни за что не хочет платить.
— Такое поведение достойно не просто осуждения, но и уголовного преследования.
— Российское законодательство, нецивилизованное, как и сами граждане, не позволяет со всей суровостью расквитаться с нарушителями.
Поразительно, что подобное затмение ума происходит в основном у русских людей, а не у иностранцев. Этого я не могу понять... Это напоминает хождение на задних лапах вместо четверенек, практикуемое свиньями в «Скотном дворе» Джорджа Оруэлла. Правда, там новоиспечённые «новые фермеры» делали это в тайне от остальных животных. Неужели пресловутое национальное самоуничижение способно достичь такой степени абсурда, чтобы не только доставлять удовольствие от живописания себя в качестве второсортного недочеловека, но и приносить дивиденды всех мастей от такого самоуничижения?
Если бы в Соединённых Штатах какому–нибудь самоубийце пришло в голову публично заявить нечто подобное о своём народе, сто против одного — до суда дело бы не дошло — его бы линчевали по пути в полицейский участок. Почему же здесь это случается на каждом шагу? Попробуем разобраться.
Для начала, вернёмся к истории с AOL. В чём же провинились российские пользователи? По словам AOL, они часами просиживали в сети, расплачиваясь при этом фальшивыми кредитными карточками. Как это стало возможным? Интернет кишит тысячами рекомендаций, пособиями и программами, позволяющими либо генерировать фальшивые номера карт, либо выводить из строя таймер на сервере провайдера. 99.9% этих программ создано в Соединённых Ш татах. Иными словами, целая армия американских хакеров днём и ночью, не покладая рук, занимается созданием кракерских примочек, которые затем добровольно и безвозмездно передаются российским пользователям для применения. Сами же американцы де в силу национального отвращения к обману и подтасовкам стыдятся использовать на практике плоды своего программирования.
Да не покажется читателю, что я умышленно утрирую ситуацию и перевожу конфликт из русла юридического в русло националистическое. Я уже предвижу истерические обвинения в фашизме и шовинизме, которыми стало так модно стращать в последнее время. Помилуйте, но в национальное русло всё это дело было направлено изначально самой AOL, поскольку компания отказала в доступе не каким–то конкретным, а всем пользователям на территории России. Т.е. налицо откровенная дискриминация по отношению к конкретному государству.
Я сознательно отложил рассмотрение вопроса об обоснованности обвинений AOL и подчеркнул их национальную направленность. Дело в том, что театральная масштабность оргвыводов, сделанных компанией, позволяет усматривать в этом шаге исключительно конъюнктурный, пропагандистский смысл. Дополняет это предположение и анализ самого факта злоупотреблений, заявленного AOL. Итак, российские пользователи нанесли значительный материальный урон американской компании. Каким же должен быть этот урон, чтобы вынудить компанию добровольно отказаться от перспективного рынка? Рыночная капитализация компании AOL составляет $3 226 000 000 (три миллиарда двести двадцать шесть миллионов долларов)! Каково число пользователей AOL в России? Тысяча, пять тысяч, десять тысяч? Предположим, что все они занимались подлогом (о полном абсурде этого предположения поговорим отдельно). Какие деньги могла потерять AOL от операций на российском рынке? Сто тысяч, миллион, десять миллионов долларов? Только что AOL опубликовала просто ужасающие показатели убытков за 4–й квартал — $3.38 в пересчёте на 1 акцию. Всего на рынке выставлено 93.2 млн. акций. Получается $3.38 x 93 200 000 = $315 016 000 (триста пятнадцать миллионов шестнадцать тысяч долларов). Более трёхсот миллионов долларов убытков за три месяца! На фоне этих девятизначных цифр доходы и убытки от операций на российском рынке, какими бы они ни были, выглядят каплей в море.
Теперь о самом подлоге. С момента, когда я впервые взял в руки IBM PC, прошло десять лет. За это время не было ни дня, когда я бы расстался с компьютером: в самолёте, машине, России или Америке. Последние три года я ежедневно как минимум два часа провожу в Интернете, иногда все двенадцать. Я не строю иллюзий по поводу своего умения программировать на ассемблере или C++, однако, скромно полагаю, что обладаю профессиональным знанием «софта и железа». Так вот, я не знаю, как генерировать фальшивые номера «кредитных карт и останавливать таймер на сервере провайдера! Смею предположить, что 99.9% читателей »Компьютерры" не знают тоже. Так откуда же взялись эти многочисленные армии разорителей, которым удалось нанести материальный урон многомиллиардному американскому концерну?! Или, может, AOL всё пригрезилось? А может, дело в чём–то другом?
На основании всего сказанного, смею предположить, что истинная причина самоустранения AOL с российского рынка — это фиаско, которое компания потерпела не этом рынке в чисто деловом отношении. А сказки про подлых российских хакеров — это разговор для бедных. Не справилась ли AOL с конкуренцией, или не сумела организовать дело — значения не имеет, да это и не важно. AOL ушла (и слава богу!), не преминув при этом огрызнуться и хлопнуть дверью.
Теперь мы можем плавно перейти к теме т.н. российского «пиратства». Сначала — аспект этический, вернее, его недопустимость. Говорить о том, что российское «пиратство» этично или неэтично, вообще бессмысленно, поскольку не существует единых критериев. Есть вещи, этичные в США и Западной Европе и неэтичные в России, и наоборот. Вообще же существует громадное культурно–историческое своеобразие американского общества, отличающее его от прочего мира, включая и Россию. Чтобы избежать обвинения в предвзятости и надуманности, я позволю себе привести ниже авторитетное для меня суждение, которое напрямую не относится к России и её обитателям. Вот как представляет тему культурно–исторической «неадекватности» аргентинец Хорхе-Луис Ворхес: "Мой соотечественник — в отличие от североамериканцев и большин- ства европейцев — никогда не отождествляет себя с государством. Есть для того и более общие основания: государство — сущность абстрактная и наглядно не представимая (Государство безлично — аргентинец же признаёт только личные связи. Поэтому, кстати, кража общественных денег для него — вовсе не преступление. Отмечаю этот факт, не думая ни судить, ни обвинять.), но, так или иначе, гражданином себя аргентинец не чувствует, он — сам по себе... Штампуемые Голливудом фильмы раз за разом предлагают зрителю восхищаться сюжетом о герое (как правило, журналисте), который завязывает дружбу с преступником, чтобы выдать его полиции. Аргентинец, для которого дружба — это сердечная страсть, а полиция — та же мафия, видит в подобном «герое» попросту отъявленного негодяя" («История танго»). Просто не верится, что это было написано в 1930 г. не русским и не в России, — настолько точно расставлены все морально–этические акценты и так разительны параллели! Давайте на мгновение отставим в сторону все прочие аргументы и оценим «митинские события» прошлого лета именно с точки зрения культурных и национальных традиций. Меня чудовищно покоробило восхищённое одобрение, которое эти события породили у целого ряда радетелей «правопорядка» (как они его понимают!).
Отношение российских сотрудников иностранных компаний к теме Митинского рынка и «пиратства» вообще заранее известно. Но российские сотрудники иностранных компаний — люди подневольные и заслуживают сочувствия. Тем, кто не ведает, как работают филиалы крупных американских компаний не только в России, но и в любой другой стране, обязан сообщить: ни один сотрудник ни одного филиала никогда не получает возможности высказывать своё собственное мнение по тому или иному ключевому вопросу, их доля — озвучивать под фонограмму решения, спущенные из headquarters. Это называется «корпоративностью» (team spirit) — непреложным законом организации американской компании, который оправдывает любые средства: подслушивание разговоров в офисе, обязательную и санкционированную слежку сотрудников друг за другом, стукачество и тому подобные прелести. (Я пишу об американских компаниях, поскольку всю свою сознательную жизнь общался только с ними, и ничего не могу сказать по поводу европейцев.)
Ничего оскорбительного в этом нет, и читатель окажется неправ, если припишет мне ксенофобские настроения. Ни доносительство, ни стукачество не являются оскорблением для американского менеджера, поскольку эта практика называется совсем по–другому — «защитой корпоративных интересов». Скажу даже больше: Америка здесь вообще ни при чём, поскольку такая и только такая практика является обязательным условием выживания любой корпорации на любом подлинном рынке. Советские люди десятилетиями смешивали понятия рынка и морали, поскольку жили вне рынка. (Плохо или нет было наше существование вне рынка — тема отдельного разговора.) И факт того, что сегодня чисто российские фирмы стали активно перенимать эту корпоративную этику и действовать соответственно, может только радовать подлинных «рыночников». Как это соотносится с национальными традициями, думается, мало кого уже волнует.
Одним словом, я не собираюсь оспаривать, что компания имеет полное право защищать свои интересы, что успешно и претворяется время от времени на Митинском рынке. Несколько лет активного трейдинга на Уолл–Стрит научили меня главному закону рынка: выживает сильнейший. Причём выживает в процессе борьбы. Однако, при этом нигде не сказано, что кому–то заранее уготована роль стервятника, а кому–то — участь кролика. Почему же тогда софтверные компании полагают, что интересы существуют только у н и х ? Если они имеют право защищать свои интересы, то потребитель программного обеспечения также имеет право защищать интересы свои — прямо противоположные.
Что такое — «интересы софтверной компании», которые попирают российские «пираты»? Софтверная компания, как и любая компания, действующая на рынке, производит некий продукт, добавляет к себестоимости его производства некий здоровенный куш, который Карл Маркс называл «прибавочной стоимостью», и относит свой товар на рынок. (Как ни набил бородатый классик всем оскомину — увы, никто ничего лучше о капитале не написал, и ссылаться приходится на него.) Единственный интерес компании — реализовать товар и получить тот самый добавленный куш в качестве прибыли. Величина прибавочной стоимости варьирует в зависимости от многих факторов — вчастности, степени конкуренции на рынке. Такова вся незамысловатая математика интереса компании. Следует добавить, что никаким своеобразием с точки зрения экономической науки продукция софтверной компании не отличается. Все разговоры о незащищённости т.н. «интеллектуальной собственности» — спекуляция на экономической неграмотности. Когда пользователь получает в своё распоряжение некую компьютерную программу, он приобретает самый обыкновенныйтовар, а не какую–то мистическую «интеллектуальную собственность». Вся эта «интеллектуальная собственность» уже реализована в товаре и, что очень важно, компенсирована! Дада, именно так — компенсирована. Потому что программисты, написавшие ту или иную программу, — не более чем наёмные рабочие (нравится им такое определение или нет), получающие свою заработную плату, т.е. их труд оплачивается хозяином. Мы не рассматриваем здесь ситуацию, когда владельцем программы является не софтверная компания, а программист–одиночка. Во-первых, потому, что практически вся коммерческая продукция независимых разработчиков существует в форме shareware, во–вторых, независимые разработчики не устраивают облав на рынках, в-третьих, они живут и действуют по совершенно иным законам (законам бытовой морали), отличным от законов корпоративного бизнеса, которые интересуют нас в первую очередь.
Если не на «интеллектуальную собственность», то на что тогда покушаются «пираты»? Правильно, дорогой читатель, — на тот самый добавленный к у ш , в котором таится главный «интерес» софтверной компании. Как поступает «пират»? Он реплицирует товар, скажем, тот же самый компакт–диск с записью сразу нескольких программ, добавляет к своим затратам маленьк и й к у ш и пытается реализовать на рынке. В чём его вина? В том, что он продаёт чужой товар, т.е. занимается реализацией краденного?.. Боже упаси! «Пират» честно покупает чистые компакт–диски, затем переписывает на них программы, едет на рынок и продаёт там этот товар. Чей это товар? Безусловно — его. Что же здесь не так? А то, что «пират» при изготовлении своего товара использовал чужие программы. В этом — его «пиратство». Как к этим разборкам следует относиться нам, рядовым пользователям? На мой взгляд, никак. К нам, конечным потребителям, товар и в том, и в другом случае поступает с некой прибавочной стоимостью, которую мы оплачиваем: маленькую — в случае с митинским «пиратом» и большую — в случае с Microsoft. И всё? И в с ё !
А как же угрызения совести?.. Да господь с вами, любезные! Мне, как самой последней ступеньке на рыночной лестнице, совершенно безразлично, кто и в какой степени «наварится» на реализации мне товара. Если верить Марксу, то всякая добавочная стоимость — уже и есть самое откровенное воровство. А поскольку я напрочь лишён «корпоративного воспитания», то для меня большой «пират», каковым является Microsoft, ничем не лучше «пирата» маленького, из Митино. И не хуже. Я думаю, ни для кого из читателей не является секретом, что Microsoft с самого своего основания и до сих пор не вылезает из судов, где она оспаривает иски, выставленные в её адрес сотнями больших и маленьких компаний, обвиняющих корпорацию в откровенном воровстве, плагиате, обмане, невыплате комиссионных и т.п. Всё материальное благополучие Microsoft построено на том, что Биллу Гейтсу удавалось за бесценок, а то и совсем даром, заполучить ту или иную программу, а затем продать её встодорога как свою. Осуждаю ли я Microsoft?.. Боже упаси! У меня давно сложилось здоровое и циничное отношение к рынку и бизнесу. Microsoft борется за своё выживание в мире кровожадных акул и делает это как умеет. «Пират» из Митино делает то же самое, и тоже — как умеет. Поэтому, когда пользователь приходит на рынок и обнаруживает одну и ту же программу за тысячу долларов и за три, то надо быть полным идиотом, чтобы купить ту, которая за тысячу, тем более что местное законодательство высказывается по этому поводу очень нечленораздельно.
В заключение, пару слов для наиболее щепетильных защитников интересов иностранных компаний. Мои суждения отличаются от мнения российских сотрудников иностранных фирм, поскольку уже давно я сделал свой выбор в пользу самостоятельного бизнеса. Хотя поначалу у меня тоже были иллюзии. В 1987 г. я впервые столкнулся с тем, как понимается партнёрство нашими американскими друзьями. Оно выразилось в двух процентах, которые мой первый американский партнёр предложил мне в нашем совместном предприятии. Эта цифра накрепко засела в голове американского друга, поэтому он неустанно предлагал её кому ни попадя — от частных лиц до московского правительства. По понятным соображениям все любезно отказывались. За долгие годы я имел счастье наблюдать за деятельностью неисчислимого множества представителей зарубежного бизнеса — от мелких авантюристов до крупных и респектабельных корпораций. Я не знаю ни одного случая, когда бы заработная плата российских сотрудников в этих компаниях хотя бы приближалась к тому, что получает китайский мальчик, моющий посуду в забегаловке где–нибудь в Лонг-Биче на окраине Лос-Анджелеса. Если американские компании считают в порядке вещей отношение к своим российским сотрудникам как к людям второго сорта, на чём тогда строится их непоколебимая уверенность в том, что российский потребитель будет приобретать товары по цене, устраивающей эти компании? Думается, история российского анабазиса AOL достаточно красноречива сама по себе.
[Компьютерра. N4(181). — М., 27.01.1997]
