Эта статья возникла в процессе размышления над материалами эхоконференции RU.UFO, которые регулярно помещаются в неё активистами, за что последним безусловная благодарность.
История человеческой науки и мировоззрения есть непрерывная последовательность сменяющихся мифов. Именно мифов, а не гипотез, т.к. носят эти совокупности взглядов скорее психологический, нежели логический характер, базируются на глубинных подсознательных процессах и гибнут тоже только будучи уничтоженными на психологическом уровне и психологическими методами, а не рациональными доводами и фактами. Восприятие мира даже очень высокоинтеллектуального ученого в изрядной степени мифологично; что уж говорить о средних обывателях, жизнь которых почти сплошь проходит в этих мифах.
Сразу следует оговориться, что здесь под «мифом» понимается, возможно, не то, к чему привыкло большинство людей. Словарь русского языка даёт слишком убогое толкование слова «миф» ссылаясь на древние легенды о богах и народный эпос, либо предлагает иронический оттенок. Это не то. Определим миф как «чрезвычайно устойчивую систему связанных мировоззренческих концепций, не имеющую логической почвы и затрагивающую эмоциональную сферу психики». Сразу следует обратить внимание на то, что, напр., рассказы о лохнесском чуде или «летающих тарелках», холодном ядерном синтезе и клонировании человека или, к примеру, о том, что двоечник Петя в школьные годы был тайно влюблён в отличницу Машу, кажущиеся одним достоверными, а другим ложными, следует называть не мифами, а скорее «легендами» — если они бездоказательны — или «концепциями» — если они доказаны. Миф никогда не бывает в оппозиции к общепринятой точке зрения и всегда имеет психологическое влияние.
Мировоззренческих мифов существовало и существует великое множество — вы легко сможете найти сколько угодно примеров в истории, а если не очень подвержены мифам сами, то и в современной жизни. Плоская земля, геоцентризм, религии, неизменность жизни на Земле, невоспроизводимость органики in vitro, абсолютное могущество человека над природой — вот далеко не полный перечень примеров наиболее известных мифов прошлого. Всесилие человеческой науки и государственных структур, уникальность человечества, исключительная материальность мира, изученность нашей планеты, демократия, объективность СМИ, безусловная конечность человеческой жизни — примеры современных мифов. Одним из лучших примеров мифов является идея об их отсутствии и о строгой логической обоснованности всей науки и общепринятой картины мира если уж не в прошлом, то, по крайней мере, сейчас.
Что является причиной такого стабильного существования мифов в человеческой жизни? Ссылки на тайные сговоры, пропаганду правящих олигархий, тайных сект, религиозных и профессиональных объединений представляются достаточно наивными и неубедительными. На протяжении столетий сменялись правители и династии, религиозные и научные догмы, государственные идеологии, а мифы часто благополучно переживали все социальные потрясения и спокойно продолжали своё существование. Причина явно в чём–то другом. Иногда в качестве источника мифов привлекается некое воздействие извне. Хотя эта версия и имеет право на жизнь, мы сочтём её пока избыточной. Ниже поясняется почему.
Попробуем, не усложняя сущностей без надобности, поискать причину и питательную почву мифов в человеческой психологии. Это как раз то, что, в отличие от государственных систем и религиозных догм, практически неизменно на протяжении всей человеческой истории. Здесь наиболее вероятными кандидатами на роль первопричины мифов выступают психологические инстинкты. А среди них — социальный инстинкт. Этот инстинкт, по–видимому, свойствен животным, объединяющимся в сообщества, в т.ч. человеку, и управляет их взаимоотношениями в этом сообществе. Основной задачей социального инстинкта является определение положений членов сообщества в иерархической лестнице — т.е., в первую очередь, стремление каждой особи занять в ней наивысшее положение. У человека, как всегда, в связи со сложной нервной деятельностью, сложно обстоят дела и с этим инстинктом. Он получает множество проявлений: в т.ч. и такое как «потребность в собственной важности». Влияние этой потребности выражается в том, что у каждого человека, удовлетворившего два предыдущих по приоритету инстинкта: самосохранения и половой (для большинства особей, состоящих хоть в каком–то подобии цивилизации, с этим проблем обычно не возникает), формируется подсознательное желание ощущать своё превосходство. Естественно, ощущать превосходство во всём невозможно, т.к. повседневная жизнь постоянно опровергает это. Тогда человеческая психика компенсирует его мифом, гласящим о превосходстве пусть в чём–то одном, но зато уж явном и безоговорочном. По мере развития мышления потребность в собственной важности начинает камуфлироваться за сложными наукообразными построениями и достигает в этом больших успехов. Однако, всегда можно безошибочно определить, в каких случаях тезис имеет рациональное происхождение, а в каких инстинктивное — попытайтесь его опровергнуть. Если элемент мировоззрения человека не связан в достаточной степени с инстинктивной сферой, ваше опровержение рано или поздно будет принято в зависимости от убедительности ваших доводов. Однако, в случае инстинктивной природы реакция будет обратной — чем серьёзнее будут ваши опровержения, тем яростнее будет их неприятие и болезненней будет отказ от заблуждения.
Когда люди объединяются в социум и постоянно обмениваются друг с другом информацией, они объединяют и эту свою потребность в собственной важности. В обществе собственная важность индивидуума сильно ущемляется, почти подавляется, т.к. он непрерывно сталкивается с себе подобными и часто находит подтверждения заурядности своих качеств в той или иной сфере. Тогда на сцену выходит коллективная потребность в собственной важности. Объединяясь, люди объединяют и свои потребности в собственной важности, грубо говоря, провозглашая, что если уж не каждый из них является чем–то неповторимым, то всё их сообщество (город, нация, государство, культура, цивилизация) уж непременно уникальны. Назовём это явление «антропоцентризмом», ибо оно пригодится нам впоследствии.
Два этих вида собственной важности — индивидуальный и коллективный — и являются, по–видимому, первопричиной большинства мифов.
Если рассмотреть исторические (в т.ч. и не очень далёкие от нас) примеры, то мы скоро убедимся, что значение мифов, подпитываемых собственной важностью, трудно переоценить. В глобальном плане вся история познания мира человеком есть постоянная драма борьбы собственной важности с неумолимыми фактами, противоречащими ей. В этой борьбе идея человеческой уникальности неизбежно терпела поражение, но всегда отступала с тяжёлыми боями. Рассмотрим историю этой борьбы на несколько стилизованном в пользу наглядности сценарии.
Действие 1. Мы — всё.
Вспомним ранние модели Вселенной. Плоское блюдце, покоящееся на трёх китах, или что–то в этом роде. Купол небес вокруг. Всю поверхность этого блюдца, т.е. всю Вселенную, занимает освоенная людьми территория, своя страна и ещё несколько соседних. А в центре, или почти в центре, неизменно располагается какой–либо главный город: Вавилон, Рим, Иерусалим, Константинополь — кому что... С подобной модели, с теми или иными вариациями, начинали все народы мира. По–видимому, это и есть идеальная модель Вселенной, которая наиболее желательна для человеческого подсознания. По существу, она вся состоит из человека и того, что непосредственно его окружает. Больше ничего не существует. Человек и его общество и есть всё.
Но шло время. Развивались транспортные средства. Путешественники всё чаще стали проникать в новые, неизвестные доселе, земли и моря. Постепенно под давлением географических открытий общество вынуждено было признать, что поверхность Земли гораздо больше, чем это казалось раньше, а обитаемая территория является отнюдь не центром мира и главной его частью, а всего лишь небольшим пятнышком. История тех давних времён слишком путана и не сохранила однозначных свидетельств неприятия общественным сознанием географических открытий, но таковые, вероятно, в том или ином проявлении, были. Однако, со временем с мыслью об ограниченности и заселённости всего сущего пришлось расстаться.
Действие 2. Мы — центр.
«Ну, хорошо», — сказали люди. — «Пусть мы живём лишь на небольшом клочке земли, но сама Земля находится, безусловно, в центре Вселенной. Мы по–прежнему неповторимы». Так возникла геоцентрическая модель мира.
Снова прошло время, на этот раз меньше, появились телескопы, развилась математика, и отдельные люди стали предъявлять доказательства того, что Земля — не центр мира, а обычная планета, вращающаяся, как и другие, вокруг одной из множества звёзд. Общество ответило на это репрессиями. Идеи были объявлены еретическими, а их авторы преступниками. Человеческая важность сопротивлялась долго, но вынуждена была, в конце концов, признать, что они правы. Тем самым пришлось признать заурядность человеческого местообитания во Вселенной.
Действие 3. Мы — совершенство.
«Ну, хорошо», — опять сказали люди. — «Пусть мы живём лишь на небольшом клочке Земли, а сама Земля — это заурядная точка пространства. Но человек есть венец творения, высшее, что когда–либо могло возникнуть в мире. Мы по-прежнему неповторимы». Так возникла идея об образе божьем и венце творения.
Прошло ещё меньше времени, и развитие естественных наук вошло в противоречие с этой идеей. Возникшая в результате теория эволюции жизни, экология и генетика уже не считали человека чем–то особенным в биологическом смысле. Человек оказался обычным животным, возникшим как и все, в ходе естественных процессов, передающим наследственные признаки через взаимодействие специальных молекул и находящимся в непрерывном совершенствовании, как и всё живое. Общество с негодованием отвергало эту идею, представителей наиболее активно доказывающих это разделов науки подвергало гонениям, но под давлением фактов, в конечном счёте, вынуждено было её принять. Тем самым, оно автоматически приняло и то, что человек не является конечным этапом развития жизни, равно как и самым совершенным её проявлением на фоне других.
Действие 4. Мы — истина.
«Ну, хорошо», — вновь сказали люди. — «Пусть мы живем лишь на небольшом клочке Земли, а сама Земля — это заурядная точка пространства. Пусть мы всего лишь обычное проявление живой материи. Но мы знаем о мире всё или почти всё. Только нам доподлинно известна истинная его картина со слов его Создателя в виде нашей веры. Мы по–прежнему неповторимы». Так возникла идея истинной веры.
Прошло ещё меньше времени, и развитие естественных наук, а также более внимательное знакомство с религиями соседних народов, стало убеждать людей, что их представления о мире очень зыбки и условны. Всё больше и больше учёных и философов стало приходить к мысли об относительности наших знаний и о том, что нам не на что опереться в доказательстве своей правоты. Мы не можем считать ни одну религию и ни одну философскую доктрину истинной, и с другой стороны все они в какой–то степени могут претендовать на истину. Общественность с трудом отказывалась от привычной веры. До сих пор кое–где полыхают религиозные войны, и толпы фанатиков с бешеными глазами жаждут смерти неверных. Даже когда в большинстве стран была официально признана непостоянная, вечно сомневающаяся и опровергающая сама себя наука, требующая придирчивого и трудного изучения, а не слепой веры кому-то одному, люди по-прежнему продолжают исполнять старые ритуалы и традиции и в массе своей верить, а не мыслить. Но всё же идея религиозного абсолюта и претензии на истину больше вызывают теперь улыбку.
Действие 5. Мы — душа.
«Ну, хорошо», — снова сказали люди. — «Пусть мы живём лишь на небольшом клочке Земли, а сама Земля — это заурядная точка пространства. Пусть мы всего лишь обычное проявление живой материи. Пусть мы не знаем истины. Но у нас есть душа — уникальный и непостижимый дар, только мы можем чувствоватьи переживать. Мы по–прежнему неповторимы». Так возникла идея непостижимой души.
Прошло ещё меньше времени, и успехи психологии и физиологии опровергли миф об идеальности и непостижимости человеческих чувств, оказавшихся лишь сложной системой инстинктов, ассоциаций, памяти и различных психологических эффектов — явлений вполне познаваемых. Все эти понятия оказались также свойственны и другим животным, только в меньшей степени, от коих мы всё это и унаследовали. Люди отказывались поверить в такую прозу. Они назвали это аморальным и бесчеловечным. Во многих странах нарождающаяся психология, и вчастности психоанализ, были запрещены. Но в конце концов, люди вынуждены были признать правоту психологов, какой бы обидной она ни казалась.
Действие 6. Мы — мозг.
«Ну, хорошо», — в который раз сказали люди. — "Пусть мы живём лишь на небольшом клочке Земли, а сама Земля — это заурядная точка пространства. Пусть мы всего лишь обычное проявление живой материи. Пусть мы не знаем истины. Пусть наша способность чувствовать и переживать объяснима и постижима. Но только мы можем мыслить, обрабатывать информацию, управлять процессами и принимать решения. Мы по–прежнему неповторимы". Так возникла идея уникальности человеческого мышления.
Прошло ещё меньше времени, и появилась кибернетика. Успехи в практической реализации её идей привели к созданию искусственных систем хоть и слабых и несоизмеримо примитивных, но способных, как и человек, обрабатывать информацию и принимать решения, а в чём–то даже превосходящих его. Кибернетика была воспринята вштыки, кое-где её преследовали как преступление. Но человечеству, в конечном счёте, пришлось смириться с тем, что обрабатывать и порождать информацию дано не только ему одному.
Действие 7. Мы — уникальны.
«Ну, хорошо», — как обычно сказали люди. — "Пусть мы живём лишь на небольшом клочке Земли, а сама Земля — это за урядная точка пространства. Пусть мы всего лишь обычное про явление живой материи. Пусть мы не знаем истины. Пусть наша способность чувствовать и переживать объяснима и постижима. Пусть мы всего лишь сложные кибернетические аппараты. Но мы уникальны во Вселенной. Мы по–прежнему неповторимы". Так возникла идея уникальности человечества.
Это действие развивается в наше время. Предсказать здесь, чем оно закончится, я не могу, т.к. предсказывать будущее не умею. Но, почитав вышеизложенное, нетрудно предположить, что эту очередную подачку человеческой важности ждёт такая же бесславная кончина, как и все предыдущие. И как обычно, человеческий антропоцентризм будет отчаянно сопротивляться.
Проведя несложную экстраполяцию во времени можно также предположить, что очередной удар по человеческому самодовольству произойдёт очень скоро. Судите сами, события всё время развивались в ускоряющемся темпе. На первое действие потребовалось много столетий, на второе — уже немного, на третье — лишь два–три, на четвертое — от силы одно, на пятое — меньше столетия, на шестое — несколько десятилетий... значит, седьмое заблуждение вот–вот закончится?..
Интересно, какое успокоение своей важности придумает человек, когда убедится, что его т.н. «цивилизация» — заурядное явление даже в одной галактике? Или даже в одной звёздной системе? Может быть, это будет вера во всемогущество воли и сознания? Или идея о единственности и неизменности познанных законов природы? Но что бы это ни было, по описанной выше модели его снова ждет скорое разочарование, т.к. интервалы между мифами постоянно уменьшаются... Интересно, что произойдёт, когда этот интервал сократится до нуля? Может быть, человек, наконец, откажется от своего самодовольства?..
Итак, мы видим, что, похоже, одной из основных причин возникновения мифов является потребность в собственной важности, вчастности антропоцентризм. Нетрудно также заметить, что научные открытия, не затрагивающие в достаточной степени антропоцентризм, воспринимались общественностью значительно спокойнее и быстрее. Отсутствие Terra Australis, возможность падения камней с неба, изобретение автомобиля и самолёта, поимку латимерии люди восприняли спокойно и творчески. Так произойдёт и сейчас, сообщи вы им что–нибудь новое для общепринятого мировоззрения, но не затрагивающее человеческую важность. Однако, стоит вам заикнуться в очередной раз о том, что человек в том или ином смысле неуникален — вы будете растоптаны. Методов для этого всегда было множество, хотя они часто прятались за совершенно отвлечёнными на первый взгляд от дела задачами и понятиями. Но не сомневайтесь, сожгут ли вас на костре, отправят ли в психушку, посадят ли в тюрьму или запрут в сверхсекретной военной лаборатории, причина у этого будет всегда одна: ущемлённая человеческая важность.
Примеров таких в человеческой истории тьма. Вы можете легко проверить всё сами, ибо развенчанных мифов накоплено достаточно: они уже обезврежены, препарированы, и вы можете спокойно в них копаться. Если есть потребность в острых ощущениях, можете покопаться в современных мифах — так даже будет лучше: имеется богатая почва для полевых экспериментов.
Очень показателен в этом смысле пример с общеизвестными инопланетянами, доказательства посещения которыми Земли вроде бы и есть, а вроде бы и нет — а попросту скрываются теми, к кому они попадают. Почему? Можно подумать, что причина в намерении политических и военных структур в одиночку вступить в контакт или освоить чужие более совершенные технологии, чтобы добиться мирового превосходства (опять, кстати, собственная важность). Но стоит немного подумать непредвзято и спокойно (а маститые ученые мужи, допущенные к секретным ангарам с «тарелками» наверняка делали это не раз), и становится ясно, что мечта эта столь же утопична, сколь и идея папуаса самостоятельно изучить и воспроизвести видеокамеру, случайно попавшую к нему от путешественников. Ясно, что первопричина секретности и дезинформации общества относительно его реального места во Вселенной, прежде всего, конечно, не в этом.
Обычно первыми свидетелями и обладателями материальных доказательств визита инопланетян оказываются малограмотные местные жители или вездесущие военные, которые, не разобрав ничего толком, просто передают дело в высшие инстанции, а поскольку Земля милитаризована, этими инстанциями оказывается обычно военное начальство или разведка. А теперь встаньте в положение какого–нибудь крупного военачальника, у которого на столе лежат очевидные и несомненные части «летающей тарелки». Прежде всего, ущемлён его антропоцентризм как землянина — оказывается его цивилизация неуникальна и даже не самая развитая — какой облом. :-( С этим он мог бы ещё смириться — проблема слишком абстрактна и далека от приземлённого и недальновидного военного интеллекта, — однако ж, ещё пострадало и его личное достоинство. "Как же так, он, верховный главнокомандующий мировой, быть может, самой сильной в военном отношении державы, оснащённой самой передовой технологией, вдруг оказывается бессилен перед инопланетными гостями, для которых его грозное оружие — булавочный укол. Он не может ими командовать, не может на них воздействовать, не может говорить с ними на равных, и фактически расписывается в своём бесславном поражении ещё до начала сражения. Что скажет начальство? Что скажет общественность? Какой позор и унижение". На сей раз, ущемлена индивидуальная собственная важность. Это ещё серьезнее. «Доказательства нужно немедленно скрыть! Не дай бог, кто увидит мою слабость».
Вскоре появляется заманчивая мечта воспроизвести эти технологии. «А вдруг? Вдруг получится сделать такое же, и тогда я восстановлю пострадавшую собственную важность осознанием того, что я это сделал и тоже так могу. И снова превращусь в героя. Но пока этого не произойдёт, всё должно быть в секрете». Вот так и начали пополняться секретные архивы и хранилища кипами документов и доказательств о визитах «пришельцев». Совершенно независимо в разных странах. Всё пополняются и пополняются — скоро лопнут, наверное. А высокопоставленные персоны и «секретные» ученые ломают над ними головы и всё ждут, когда же вдруг что–нибудь получится... «Когда же вернётся утерянная собственная важность?..»
Но не стоит обольщаться и на тот случай, если вдруг инопланетяне лично заявятся не к военному, а, напр., к учёному. Редко кто способен справится с собственной важностью, и участь информации об этом, скорее всего, будет та же — сокрытие. Разве что, мотивы могут поменяться: «А вдруг этот инопланетянин знает больше меня, всеми уважаемого академика? И всё, что я придумал и чем гордился всю жизнь — коту под хвост...»
Так создаётся видимость некоего заговора — все, кто видели и знают, словно сговорились молчать и обманывать тех, кто не видел и не знает. Но причина тут не в умышленном заговоре, а в человеческой психологии.
Другой хороший пример мифа — традиционно принятая концепция истории. Испокон веков люди со школьной скамьи верят, что события до них развивались так и не иначе, хотя и упускают из вида тот факт, что почти никому не приходило в голову проверить доказательства этого. А когда одиночки находят эти вещественные доказательства, всё оказывается почему–то совсем не так... Но никто не спешит перекраивать учебники и стандартные хронологические схемы, открытие замалчивается, и вскоре о нём забывают.
Снова заговор? Нет — собственная важность. Прежде всего, тех, кто занимается исторической наукой — им очень неприятно признавать, что они до сих пор не просто в чём–то заблуждались, а годами, всю жизнь, отрабатывали заведомо ложное направление. Это очень болезненно для собственной важности. Неприятно и другим — не только ученым, но и рядовым гражданам, представителям того или иного народа, чью историю, а вместе с ней и собственную важность, задели. "Как же так, историю нашей славной культуры (а она, несомненно, самая лучшая, самая древняя, самая неповторимая и играла важнейшую роль в цивилизации, а я как раз отношусь к ней) кто–то позволяет себе копать, анализировать и подвергать сомнению: лезть в нашу священную и всем хорошо известную историю погаными лапами научного анализа? Мы этого не потерпим!« Студент, похваляющийся пятеркой по гуманитарным наукам, оказывается вдруг наивным дурачком. Экскурсовод, патетически показывавший сотням туристов »древние« руины, оказывается, пудрил людям мозги. Журналист, блеснувший в своих статьях великолепным знанием истории и сославшийся на »древнюю мудрость", оказывается доверчивой балаболкой. Начальник музея исторических реликвий оказывается хранителем кучи барахла и подделок. Ветеран войны, твёрдо уверенный что, сражался за праведное дело и следовал заветам славных предков, оказывается обманутым простаком, рисковавшим своей жизнью ради амбиций политических интриганов. А серьёзные организаторы исторических годовщин и изобретатели государственной символики оказываются театральными комедиантами.
И вновь неугодные археологические находки, трактовки летописей и статьи учёных прячутся подальше и поглубже. От кого их прячут? От себя, разумеется. От собственной важности, чтобы не дай бог её не зацепить.
Таких мифов множество. Большинство людей даже не догадывается, что основная часть т.н. «доказанных наукой» утверждений есть именно мифы. Мы всю жизнь живём среди мифов. Попробуйте доказать хоть одну науку, построив её с самого начала — у вас ничего не выйдет. Вы очень скоро обнаружите, что все, даже самые логичные и твёрдые, дисциплины основаны на весьма зыбких и довольно нахальных предположениях. Даже самую строгую науку — математику и то не удалось построить сверху донизу. В начале века такая попытка была предпринята, но она не закончилась до сих пор...
Истинно мыслящей личности следует, прежде всего, понимать, что у неё н е т логических оснований считать хоть что–нибудь, связанное с человечеством или с ней лично, чемлибо уникальным. Скорее наоборот, постепенное познание мира всегда говорило об обратном, несмотря на яростное сопротивление человеческой психики. Мысль об уникальности человека в любом её роде и во всех её проявлениях — продукт игры подсознания. Если вы хотите найти истину — боритесь с этой мыслью, она вам не помощник. Но это сложно — очень сложно победить собственную важность. Автора никак не покидает сладкий мифчик о том, что он первым додумался до всего вышеизложенного или хоть до части, но ведь это наверняка не так? :-)
