Бывает нечто, о чём говорят:
«Смотри, вот это новое»;
но это было уже в веках,
бывших прежде нас.«Книга Екклезиаста,
или Проповедника» [Еккл 1:10]
Чем только не считали Луну древние люди! Глаз бога, чаша, зеркало, бумеранг, живое существо, лодка — вот далеко не полный перечень таких мнений. Действительно, что можно узнать о природе нашего спутника без телескопа? Даже в эпоху Возрождения студентов учили, что Луна — это гладкий, идеально круглый шар. Только такая «совершенная» форма достойна небесного светила — так считал великий авторитет древности — Аристотель. Лишь в 1610 г. Г.Галилей был поражён существованием лунных гор, которые открыл с помощью подзорной трубы: «Из наблюдений, неоднократно повторённых, мы пришли к тому заключению, что поверхность Луны не гладкая и не ровная и не в совершенстве сферическая, как полагал в отношении её великий легион философов, а, напротив того, неровная, шероховатая, испещрённая углублениями и возвышенностями, наподобие поверхности Земли» [59, с. 76]. Но, оказывается, о лунных горах было известно задолго до знаменитого итальянца...
Так, легендарному древнегреческому поэту Орфею ещё в античности приписывались следующие строки:
Он <Зевс> смастерил и иную землю, безграничную, кою Селеной Зовут бессмертные, а земные человеки — Меной. Много на ней гор, много городов, много жилищ [98, с. 47].
Любопытно, что круглые кратеры, усеивающие поверхность Луны, и в самом деле весьма похожи на города, обнесённые стенами. Недаром, гораздо позже, в XVII в., И.Кеплер считал их поселениями разумных существ. Поэтому не исключено, что Орфей дал описание настоящего лунного пейзажа. Удивительна и характеристика Луны как «безграничной», «иной земли». Луна, следовательно, считалась почти столь же огромной, как наша планета. Это весьма неожиданно для столь давней эпохи...
Орфей был далеко не единственным, кто в древности писал о Луне. Напр., греческий философ Эпименид также считал, что «Луна — это горная земля» [98, с. 77]. И Фалес утверждал, «что Луна состоит из земли» [98, с. 112]. Последователи Пифагора также именовали Луну «небесной землёй» [98, с. 485]. Того же мнения были Анаксагор и Ксенофан. «Землёй», как известно, древние философы называли все твёрдые вещества, которые нельзя было отнести к трём другим стихиям — огню, воздуху и воде.
Кстати, Анаксагор даже оставил современникам... карту Луны, упомянутую Плутархом [49, с. 466]. Этот уникальный документ был утерян ещё в древности, но сохранились скупые свидетельства о нём античных авторов. Как писал Диоген Лаэртский, великий Анаксагор учил, что «на Луне есть поселения, равно как холмы и овраги» [98, с. 505]. Согласно Ипполиту, «он сказал, что Луна землеобразна и что на ней есть равнины и ущелья» [98, с. 516]. По–видимому, «равнины» Анаксагора можно отождествить с лунными морями, чья относительно гладкая и тёмная поверхность видна нам в виде пятен на лунном диске. Ещё в XVII в. эти пятна ошибочно считали настоящими морями, полными воды. Но древнегреческий философ справедливо писал лишь о сухих впадинах, которые образовались «вследствие примеси холодного вещества и землистого состава» [98, с. 524]. Интересно, что состав горных пород Луны действительно отличен от состава вещества лунных морей. Армянский космограф раннего средневековья А.Ширакаци также имел вполне правильное представление о природе лунных морей: «Что же касается тёмных пятен, видимых на Луне как следы какой–то печати, то относительно этого языческие философы говорят, что это неровности впадин, как на камне яхонта» [103, с. 71].
Откуда же взялись эти неправдоподобно точные описания? Античные авторы недвусмысленно ссылались на какие–то древние знания, полученные неведомым способом. Вот что писал об этом Диоген Лаэртский: «Демокрит говорил об Анаксагоре, что его воззрения о Солнце и Луне не свои, а древние: он их, дескать, украл» [98, с. 507]. Кедрен, в свою очередь, замечает: «Kaк сообщают эллины... и Пифагор из Самоса, и Анаксагор из Клазомен... путешествовали в Египет в надежде получить от египтян более точные знания по богословию и естествознанию» [98, с. 508]. Именно там, в Египте, Птолемей узнал, что истоки Нила находятся в глубине африканского материка, возле высоких гор, называвшихся тогда довольно многозначительно — Лунные горы (Montes Lunae) [44, с. 348]. Плутарх в сочинении «Беседа о лице, видимом на диске Луны» ссылается на некоего чужестранца, побывавшего на мифическом острове Огигия, который расположен где–то к западу от Британских о-вов. Там чужеземец «приобрёл столь большие познания в астрономии, до каких только может дойти человек, изучавший геометрию». Позднее «очень много времени он провёл в Карфагене... и, найдя некоторые священные пергаменты, тайно вынесенные, когда погибал прежний город, и долгое время сокровенно лежавшие в земле, заявил, что изо всех явлённых миру божеств особенно должно чтить — и уговаривал меня к этому — Луну, как наиболее владычествующую над жизнью, а за нею — Землю» [265].
С его слов Плутарх даёт удивительно обстоятельное описание лунной поверхности: «Подобно тому, как и у нас на Земле есть глубокие и обширные заливы... так и на Луне есть углубления и выемки. Из них самое большое называют жилищем Гекаты... два другие — длинными, ибо по ним души <Луна якобы населена душами умерших на Земле.> переправляются в части Луны, то обращённые к небу, то, наоборот, к Земле» [265]. Поразительно, но в этом отрывке описана либрация — небольшие повороты шара Луны, благодаря которым с Земли можно немного заглянуть за её видимое полушарие. Пограничные области действительно иногда видны с Земли, а иногда — нет («обращены то к небу, то к Земле»). Только в начале XVII в. это впервые обнаружил Г.Галилей, разумеется, с помощью телескопа. Заметить либрацию невооружённым глазом почти невозможно — до Г.Галилея она была астрономам неизвестна. А два «длинных» углубления, ведущих к краю видимого лунного диска, — это, скорее всего, Море Изобилия, Море Нектара и южные части Моря Спокойствия. Примечательно, что если бы возникла необходимость перегнать «Луноход–2» из Залива Лемонье, где он сейчас находится, к границе видимого полушария, избегая слишком крутые склоны, то провести его можно, пожалуй, было бы лучше всего этими двумя путями. Наиболее короткий маршрут: Море Ясности — Море Спокойствия — Море Изобилия — Море Пены — Море Волн — Море Краевое. Можно ехать и через Море Нектара, которое соединяется с соседним Морем Изобилия через долину в западных предгорьях Пиренеев.
В другом месте сочинения Плутарха описан лунный пейзаж: «Очень вероятно и неудивительно, что Луна, не заключая в себе ничего испорченного и гнилостного... представляет удивительно красивые местности, имеет пламенеобразные горы, пурпуровые пояса, содержит золото и серебро не рассеянными в глубине, но обильно выступающими на поверхность в равнинах или лежащим кругом по гладким возвышенностям» [265]. Кроме золота и серебра здесь всё очень похоже на действительность.
Ещё в нач. 1960–х гг. художники любили рисовать острые зубцы скал на воображаемых пейзажах Луны. Но Плутарх упомянул «гладкие возвышенности», как будто знал правду. Первый человек на Луне Н.Армстронг — так передал свои впечатления: «Склоны больших кратеров создавали впечатление, что вдали множество пологих холмов» [236]. Лунные горы действительно «гладкие»: они обильно посыпаны толстым слоем обломков пород, раздроблённых ударами метеоритов и огромными перепадами температуры на протяжении миллиардов лет. Журналист Б.Коновалов следующим образом характеризовал изображения, передававшиеся «Луноходом–2» во время его похода в горный массив Тавр: «То и дело возникают мягкие очертания ближних холмов и дальних гор, похожие на какие–то горбы неведомых чудищ, зарывшихся в лунный грунт. Чем-то это напоминает окрестности Кисловодска, сглаженные вершины предгорий Северного Кавказа... Видно, что горы светлее окружающей местности — словно кто-то бросил тёмное покрывало у их подножий» [255]. Более яркие склоны гор, лучше, чем равнина, освещённые пологими лучами солнца, действительно могут быть описаны как «пламенеобразные».
Хотя лунная поверхность почти однородно серая, космонавт Ю. Сернан и профессиональный геолог Х.Шмитт, находясь на Луне, обнаружили у крат. Шорти полосу оранжевого грунта шириной в 1 м, тянувшуюся по гребню кольцевого вала кратера [285]. Что это — один из «пурпуровых поясов», о которых поведал Плутарху таинственный чужестранец?..
Облетев Луну в «Apollo-10», Ю.Сернан сказал: «На окололунной орбите ощущения совсем другие. Ты видишь мёртвый мир, интересный, непознанный пока, но мёртвый» [246]. Стерильная Луна — чем не лунное царство мёртвых Плутарха, где, однако, нет «ничего испорченного и гнилостного»? Плутарх писал, что Персефона — богиня мёртвых и жена Аида — «помещается на Луне и властвует над делами Луны» [265]. А самое большое пятно на диске спутника он назвал «жилищем Гекаты» — богини–чародейки, любившей бродить среди могил и вызывать призраки умерших [73, с. 143]. Вообще же отголоски рассказов о стране смерти на Луне можно заподозрить и в Древнем Египте. Напр., бог Тот считался там не только богом Луны, но и проводником мёртвых [73, с. 547]. А догоны из Мали сохранили в своей архаичной мифологии представление, зафиксированное известными французскими этнографами М.Гриолем и Ж.Дитерлан: «Луна... — сухая и безжизненная, подобно высохшей крови» [16, с. 509]. Кстати, догоны знали и о существовании лунных кратеров, которые считали артериями спутника. Снова след тянется в Африку... Так что вполне возможной выглядит история Плутарха о находке путешественником на североафриканском побережье, у развалин Карфагена, каких–то древних рукописей, содержавших удивительные сведения о нашем спутнике.
Но даже если в древности каким–то образом и был изготовлен телескоп (что, впринципе, не исключено), всё равно, с его помощью нельзя было узнать то, что изложено в предыдущих четырёх абзацах.
Существуют и другие любопытные сведения. Напр., в том же труде Плутарха есть место, которое можно, при желании, трактовать как смутное упоминание о том, что на Луне меньшая сила тяжести. Он отметил, что попавшие на Луну души находятся там, «проводя весьма лёгкую, но, однако, не блаженную и не божескую жизнь» [265]. Заслуживает внимания и другая фраза Плутарха: «Египтяне, помнится, утверждают, что Луна есть семьдесят вторая доля Земли» [265]. (Нигде, однако, не сохранилось указаний на то, что в Древнем Египте Луну считали шаром.) По диаметру Луна приблизительно в 4 раза меньше Земли, а её объём в 50 раз меньше земного. Но утверждение египтян недалеко от истины, если вести речь не о геометрических параметрах нашего спутника, а о его... массе! Действительно, масса Луны составляет 1/81 массы Земли. Разница с цифрой, приведённой Плутархом, — в 11%. Напомним, что впервые массу Луны определил И.Ньютон, и то с ошибкой 50%. Лишь в конце XVIII в. крупнейший специалист по небесной механике П.Лаплас вычислил, что Луна по массе равна 1/75 доли Земли [61, с. 11]. На этом историческом фоне цифра древних египтян — 1/72 — выглядит совсем неплохо. Кстати, согласно К.Фламмарьёну [95, с. 13], в Древнем Египте Луну называли «эфирной Землёй», т.е. считали огромной и землеподобной (с горами?).
Интересна и легендарная способность спутника притягивать не только души, о чём писал Плутарх, но и живых людей. Это поверье встречается, напр., у многих народов Сибири. Так, энцы сохранили миф о шамане Пянтуку или Ириокаса («лунном человеке»), слишком приблизившемся к ночному светилу. Шаман, как бы под влиянием гравитационного поля спутника, был «затянут» на Луну и «прилип» к ней. То же рассказывают и ненцы [73, с. 565]. У нанайцев был распространён фольклорный мотив о девочке–сиротке, которую месяц забрал к себе [78, с. 163]. А в Кавказе, у осетин, рассказывают легенду о злом духе Артауызе, утащенном на Луну [73, с. 60]. Христианские апокрифы отводят такую же участь Каину [86, с. 21]. Что это? Смутные упоминания о лунном притяжении?
У народов Южной и Восточной Азии распространено поверье, что Луна очень холодна. Так, в древнеиндийском эпосе «Рамаяна» описано, как взлетевшего на небо героя Равану сковывает холод по мере его приближения к Луне [73, с. 508]. Энцы также связывали наступление сильных холодов с приближением Луны [73, с. 565]. В Древней Корее Луна считалась настолько холодной, что космический пёс Пулькэ не в состоянии украсть её, а только отгрызает от неё кусочки [73, с. 454]. В мифологии шанов Бирмы Луна также считается холодным светилом [73, с. 518]. Кельты представляли себе лютые морозы лунных равнин, по которым бредут души умерших землян [71, с. 41]. Отголоски подобных воззрений сохранялись даже во Франции XVIII в.! По народному поверью, свет Луны в апреле и мае «морозит» листья и молодые побеги растений, даже если термометр на открытом воздухе показывает несколько градусов выше нуля [96, с. 178]. Лишь в 50-x гг. XX в. методами радиоастрономии было установлено, что Луна действительно весьма холодна. Хотя температура поверхности нашего спутника колеблется в пределах от -160 до +100°C, уже на глубине в пол–метра царит вечный мороз за -50°C.
Как видим, неожиданно верные представления о Луне восходят то к древним пластам фольклора, то к неким мудрецам или старинным рукописям. Конечно, зёрна истины рассеяны там среди множества нелепостей и выдумок. Но не имеем ли мы дело с некой весьма древней традицией, хранившей истинные сведения о Луне, а затем почти забытой и утонувшей в океане измышлений?
Разумеется, приведённые выше аргументы при желании можно счесть случайными совпадениями или натяжками. Однако попробуем поискать возможный источник таинственных знаний. Может быть, нам улыбнётся удача?
