- Ну, сынок, выбирай, который тебе больше нравится.
- Вот эта, мама!
- Это кот или кошка?
- Кошка, доченька!
- Сынок, это кошка. Мы же потом с котятами
замучаемся!
- Ну, мама! Ты же обещала!
- И она черная, ни одного белого пятна.
- Ну, мам!
- Ладно, ладно... Сколько?
- Дочка, кошек полагается дарить, а не продавать!
Да монетку серебряную дай и хватит!
- Ой, а где ж я серебро возьму?
- Да вот двадцать копеек дай.
- Пожалуйста!
- Вот спасибо, дочка! Помяни мое слово, она вам еще
пригодится!
- Ладно, пойдем! Сунь ее под куртку, вот так.
- Она щекотится!
- Ну она же еще маленькая! Странная старушка...
- Ой, мам, она мурлыкает!
- Согрелась! Давай и назовем ее Муркой?
- Давай!
- Теперь ты - ее хозяин. Следить за ней будешь сам.
Песок в банке менять, кормить...
- Хорошо, мама!
- Вовка! Вовка! Владимир!!
- Что, мама?!
- Хватит играть с кошкой, тебе в школу пора!
- Сейчас!
- Не сейчас, а немедленно! Знаю я твое "сейчас -
через час" !
- Ну мам!!
- Никаких мам! Быстро в школу! Мурка никуда не
денется!
- Ладно, иду...
Хлопнула входная дверь, и по лестнице застучали
быстрые шаги. А красивая ухоженная кошка,
запрыгнув на подоконник, долго провожала
взглядом мальчишку-третьеклассника, пока он не
скрылся из виду... Кошка вздохнула, прищурила на
солнце глаза и принялась напевать какую-то свою
кошачью песню...
...А глубокой ночью, когда все уже давно спали,
кошка пробиралась в комнату к мальчику, садилась
напротив него и не отрываясь смотрела, словно
охраняя или оберегая от чего...
- Сергей, у Вовки температура!
- Большая?
- 38,8!
- Врача вызывала?
- Да сказали, что едут.
- А таблетки давала?
- Нет, никак не получается - он в бреду и постоянно
мечется по кровати.
- Ладно, будем ждать.
Кошка спрыгнула со шкафа и деловито побежала с
кухни.
- Куда это она?
- Не знаю. Пойдем посмотрим.
Кошка вбежала в комнату к мальчику, замерла на
секунду и молниеносно запрыгнула к нему на
кровать.
- Мурка - тотчас прошептал больной и протянул
руку, под которую кошка подставила голову.
- Ты смотри. А меня не узнавал!
Кошка влезла на подушку и легла, свернувшись
калачиком, обхватив всем телом голову мальчика,
который немедленно успокоился и закрыл глаза...
- Звонят, открой.
- Сейчас!
- Так, ну где у нас больной?
- Вот, доктор.
- Сейчас посмотрим... Так... Ну-ка, ну-ка... Э-э, да вы
зря нас вызывали.
- Почему?
- Да у мальчика совершенно нормальная
температура!
- То есть как это? Полчаса назад пылал, как печка!
- А вот теперь нет.
- Может быть лекарства подействовали? Хотя нет, я
ему их не давала...
- В общем, так или иначе, но ваш сын совершенно
здоров, но поспать ему надо. И, на всякий случай, в
школу пусть завтра не ходит. Хорошо?
- Да, конечно...
- Ну ладно, у меня еще несколько вызовов. Всего
хорошего!
- До свидания...
Когда они закрывала дверь в комнату мальчика, то
взрослым показалось, что на секунду поднявшая
голову кошка многозначительно и таинственно
улыбнулась им.
- Дорогие выпускники! Сегодня у вас самый
замечательный и торжественный день в вашей
жизни! Вы закончили школу и отправляетесь во
взрослую, самостоятельную жизнь! Вы...
- Ой, смотрите, кошка!
- Да какая большая!
- Ой, какая она черная!
- Так, чья кошка? Кто ее сюда пустил?
- Да это же Полева кошка!
- Точно!
- Полев, это твое животное?
- Да, Виктор Евгеньевич...
- Как она здесь оказалась?
- Я и сам не знаю...
- А она его провожать во взрослую жизнь пришла!
- Виктор Евгеньевич, она его знаете как любит!
- А ты, Маринк, ревнуешь никак?
- Да было бы к кому!
- Да у нее в отличии от тебя!..
- Так, все, тихо! Раз уж пришла - пусть остается!
- ...и когда вы придете сюда через много-много лет,
вы увидите новую школу и новых учеников!
Кошка, сев на подоконник, лениво обозревала
актовый зал и снисходительно дергала ушами на
частое "кис-кис"...
- Мам, да не волнуйся ты!
- Сынок, да как же не волноваться-то, а?! Ведь один
ты у нас!
- Да что со мной случится?
- А вдруг в Афганистан попадешь?
- Ну и что, мам? Я вернусь, обязательно! Слово даю!
- По машинам!!!
- Ну все, мам, я побежал!
- Служи, сынок!
- Спасибо, пап! Я очень постараюсь!
- Вовка!
- Маринка?
- Вовка... Я...
- А ты-то чего пришла?
- Я... Я тоже попрощаться...
- Ну... Пока тогда, что ли...
- Приезжай быстрее, ладно? Я буду ждать...
- Маринка, ты чего? Не плачь!
- Ой, смотрите, и Мурка здесь! А она-то как?
- Странно, мы ее запирали...
- Полев! Полев! Быстрей давай прощайся!
- Ну ладно, мне пора!
И уже вслед уезжающим грузовикам полетело:
- Вовка! Я люблю тебя!!!
Большая черная кошка пристально посмотрела на
кричавшую девушку и нервно дернула хвостом...
Огромное, желтое небо висело над головой. Небо, в
котором не было видно солнца. Но оно было, оно
было и нещадно пекло через кепку и "хэбэ".
Владимир осторожно шевельнулся и открыл
оптический прицел. Рядом шумно завозились
пулеметчики.
- А ну-ка цыц! - рявкнул на них лейтенант. - Духов
накликать хотите?
- Товарищ лейтенант, нога затекла!
- Удобнее устраиваться надо!
- Ну вот я и...
- Отставить! Лежи как есть!
- Но...
- Все! Мы в засаде! А вернемся - три наряда на
работу!
- Есть, три наряда...
Граната прилетела неожиданно. Сначала хлопнуло,
а потом нестерпимо-ярко сверкнуло и швырнуло в
лицо Владимиру пригоршню каменной пыли. Потом
сверкнуло еще и еще, затеняя свет солнца, и Полев
увидел, что пулеметной точки у них больше нет -
заряд "граника" буквально размазал двоих
бойцов по неглубокому окопчику. И все сразу стало
ясно, как этот вот день: отряд напоролся на
контрзасаду. Лейтенант вскочил из своего окопа и
что-то натужно закричал, стараясь перекрыть
грохот нарастающего боя, но тут откуда-то справа
резанул станковый пулемет, и цепочка трассеров
перечеркнула ему грудь. Лейтенант удивленно
посмотрел на ряд рваных отверстий в своей
поношенной форме, из которых уже начала сочиться
темная жидкость, и осел на камни. Владимир поймал
в перекрестие голову духа с "граником" на
плече. Выстрел, и дух скатился в ущелье. Еще
выстрел - замолчал станкач. Выстрел, выстрел,
выстрел... А потом сверкнуло еще раз... Очень-очень
ярко...
Громыхнул гром, и со стены упала фотография сына.
Мать зябко передернула плечами и подняла ее.
- Ох, сынок, сынок! Как ты там сейчас! - вздохнула
она. - Эй, а ты куда?
Кошка вспрыгнула на диван, взглянула на
фотографию и принялась нервно носиться по
комнате. Потом несколько раз как-то страшно
мяукнула, выскочила в прихожую, содрала с вешалки
куртку Владимира и улеглась на нее.
- Ты чего, дура? - спросила женщина, пытаясь
поднять куртку.
И тут же отпрянула: кошка вздыбила шерсть,
прижала уши и так жутко зашипела, что женщине
стало страшно.
- Тьфу на тебя! - сказала она и пошла на кухню. А
кошка снова легла и закрыла глаза...
У черного зала, в который попал Владимир,
казалось, не было ни стен, ни верха. В клубящейся
тьме угадывались какие-то огромные массы, иные
неподвижные, а некоторые шевелящиеся и
дергающиеся. Единственным светом были два столба
струящейся энергии, светом Владимир это не
назвал бы. В одном стоял он, в "хэбэ", с
винтовкой, а в другом стоял большой черный трон. И
на этом троне сидел высокий худощавый человек с
пронзительным печальным взглядом. Человек этот
неотрывно смотрел на Владимира и, казалось,
чего-то ждал.
- Это что, чистилище? - выдавил из себя вопрос
Владимир.
Человек покачал головой.
- Ад?
Человек кивнул.
- А вы?
- Да. - голос у человека был тихий и густой.
- Но почему...
- Тс-с-с!
Рядом с Владимиром возник еще один световой
столб, в котором появилось какое-то небольшое
существо. Полев пригляделся и...
- Мурка?!! А ты откуда?!!
Кошка посмотрела в лицо человеку, мурлыкнула и
повернулась к Сатане. Тот взглянул на нее, на
Владимира и чуть кивнул. Кошка мурлыкнула еще раз
и опять повернулась к человеку. Из ее правого
глаза выкатилась слезинка. Владимир стал
понимать, что к чему. Но прежде, чем он успел
что-либо сказать, его столб погас, и тут же вместо
него загорелось афганское солнце...
- Сынок!! Сыночек!! Вернулся!!
- Ну мам, хватит, люди же!
- Ну здравствуй, сын!
- Здравствуй, пап!
- Вовка!
- Маринка! Спасибо за письма!
- Ой, да не за что!!
- Ну, пойдемте домой.
- Пойдемте.
- Да, Владимир, Мурка-то умерла... Месяца три
назад...
- Я знаю мам...
В огромном черном зале играл скрипач. Сатана
слушал его, сидя на троне и изредка поглаживая
большую черную кошку, лежащую у него на коленях...
|