Нету Ронеру было чем гордиться: отличная работа, положение в обществе, немалый счет в банке, отменное здоровье, привлекательная внешность, несмотря на обильную седину и несколько небольших шрамов на лице. Хотя, как говорят древние, шрамы и седина лишь украшают мужчин. Лишь одно несколько отличало его от других таких же мужчин: когда женщины узнавали, кем он был раньше, то их тут же как ветром сдувало.
Раньше, когда еще никто и не мог подумать о нормальной работе и вообще, нормальной жизни, Нет Ронер был солдатом.
Не так уж и много времени понадобилось людям, чтобы забыть ужасы войны - порядка десятка лет. Война теперь казалась чем-то страшным и одновременно далеким, отдаленным от сегодняшнего времени непреодолимым барьером. Как жуткий ночной кошмар. В принципе, оно и понятно: человек всегда старается быстрее забыть то, что бы он не хотел помнить, то, что его пугало. Однако, это сопровождалось некоторыми побочными эффектами. Из жизни людей исчезло все, что могло бы напоминать о войне. Носить одежду, которая цветом или фасоном напоминала бы армейскую, считалось дурным тоном. Фильмы о войне перестали показывать и снимать. А людей, которые прошли сквозь эту мясорубку и выжили, обходили, как зачумленных. Им не удавалось получить нормальную работу, они влачили жалкое, нищенское существование... Исключения, впрочем, были. Нет Ронер, например.
Сам он тоже старался забыть войну. Правда, это не всегда хорошо получалось.

Береговая батарея ударила неожиданно, но из-за легкого тумана республиканские командоры не смогли взять верного прицела, и снаряды легли за кормой монитора.
- Право руля! - закричал Ронер в микрофон. - Носовому орудию ответить на залп! Кормовому - поставить дымовую завесу!
Округлая башня перед капитанским мостиком развернулась стволами к берегу и выпустила по батарее несколько ракет. Наблюдавший за результатами стрельбы в бинокль Ронер удовлетворенно отметил фонтаны огня, взметнувшиеся вверх. Из кормовой башни выдвинулись пусковые установки дымовых ракет, и вскоре по реке плыл уже не монитор, а облако густого, белого дыма. Республиконцы на левом берегу зашевелились активнее: локатор показал, что они спешно разворачивают несколько самоходок и передвижной радар впридачу. Вот это уже было хуже, так как радар засечет монитор даже в дымовой завесе.
- Господин лейтенант! Впереди цель!! - доложил дежурный на локаторе.
- Машинное! Полный вперед!!
Турбины взвыли, и монитор вырвался из дымного облака. Прямо по его курсу обнаружился большой автомобильный мост через реку, по которому на правый берег бесконечным потоком шли республиканские танки и мотопехота. Отчаянно лавируя между фонтанами взрывов, монитор понесся вперед и с предельно короткого расстояния выпустил по опоре моста две тяжелые торпеды, а сам, обгоняя их, проплыл под мостом. Сзади раздались два взрыва, и обернувшийся Ронер увидел, как оседает мост, и как с него в реку падают коробки танков и бронетранспортеров...

Нет проснулся и рывком сел на мокрой от пота постели. Опять эти проклятые сны! Куда от них деваться? Черт, и никому не позвонишь, никто не придет! Оставался один выход - кабаре “Грань”. Спешно одевая свою старую форму, выбегая из дома и тормозя такси, Нет машинально прокручивал в голове куплет песни, что была очень популярна в этом кабаре:
“А может, это просто грустно...
Рассказаны сказки все устно,
А в доме, что весел был - пусто,
В кофейнике стареньком густо,
И грустно под вечер, ой грустно!..”

Кабаре “Грань”. Последнее пристанище таких, как Нет, все еще грезящих прошлой войной. Приют ветеранов. Утеха тоскующих. Надежда одиноких. Музыка, песни, выпивка, еда... А самое главное - общение. Общение на равных, с людьми, которые не будут тебя сторониться. Потому что они такие же как ты. Такси высадило Ронера прямо перед входом в кабаре, возле которого, в качестве подпорок для тента, стояли два тяжелых танка. Из-за дверей, стилизованных под ворота командного бункера, доносились веселые крики и музыка. Ронер расплатился с таксистом, толкнул массивные створки и вошел внутрь. К нему сразу же подскочила бойкая официантка:
- Добрый день, лейтенант Ронер! Вам Ваш обычный столик?
- Да, если можно.
- Конечно можно! Что будете заказывать?
- Две котлеты с жареной картошкой и пиво.
- Принято! Садитесь, через минуту все будет!
Официантка умчалась. Ронер тяжело сел и принялся оглядывать зал кабаре. Все было как обычно. За угловым столиком сидел республиканский Бронированный в чине майора. Заметив Ронера, он кивнул ему в знак приветствия. Бывший республиканский Бронированный... Слово “бывший” не стерло с его лица выражение угрюмой злобы и ярости, как и не залечило следы сильных ожогов. За соседним столиком компания бывших летчиков очередной раз вспоминала всех своих погибших. Чьи летчики - республиканские или имперские - было непонятно. Еще за одним столиком сидели два пехотных сержанта и сосредоточенно играли в “последнюю рулетку”. Это когда в револьвер заряжают один патрон и крутят барабан. А потом проверяют, кто из игроков самый счастливый. Или наоборот. Забавное занятие. За стойкой - Арс. Боевой робот республиканцев. Один из тех, которых создали в обход и нарушение Конвенции о неиспользовании в войне автоматов. Никого из моряков пока не было. На сцене надрывался небольшой оркестр и пытались изобразить какой-то танец несколько танцовщиц. Короче, все как обычно. Даже котлеты и пиво, которые он вскоре поглощал, были самыми обычными котлетами и пивом, которые он часто здесь заказывал.
Громкие аплодисменты отвлекли Нета от его мыслей и еды. Он посмотрел на сцену и увидел на ней хрупкое юное существо по имени Венда. Примадонна здешнего сценического коллектива. Единственная, у кого действительно есть талант и голос. Поет песни собственного сочинения, и вояки от нее без ума. А нормальные люди недоумевают, что она здесь забыла, когда с такими вокальными и внешними данными она могла бы зарабатывать миллионы. Венда грациозно поклонилась и улыбнулась публике:
- Добрый вечер, дорогие мои солдаты! Что бы вы хотели сегодня услышать?
- “Пой, ветер...” - слаженно выкрикнули несколько глоток.
- Хорошо! - опять улыбнулась Венда. - Только вы мне подпевайте!
По ее сигналу оркестр заиграл медленную, грустную мелодию. Венда подошла к микрофону и закрыла глаза:

Пой, ветер, пой!
Крематорной трубой,
Да над лысой горой
Ходит конь вороной.

Пой, ветер, пой!
Путь проложен прямой
С поля брани домой,
С неповинной главой.

Пой, ветер, пой!
Я вернулся живой,
По вискам чуть седой,
Но по-прежнему, свой.

Пой, ветер, пой!
Взгляд прикрою рукой,
Попрошусь на постой
Я осенней порой.

Пой, ветер, пой!
И я больше не твой,
Ухожу в новый бой,
Не зову за собой!

Пой, ветер, пой...

Музыка закончилась, и зал взорвался восторженными овациями. Теперь кабаре уже не было полупустым: народу набилось порядочно. Нета всегда удивлял тот факт, что к моменту начала выступления Венды сибиралось много посетителей...
- Прошу прощения, лейтенант! Я у вас тут опущусь? - раздался рядом пропитой голос.
- Садись. - не смотря, буркнул Ронер.
Стул скрипнул, и он оказался лицом к лицу с весьма оборванной и грязной личностью, в чьих лохмотьях едва угадывалась военная форма.
- Звание? - полюбопытствовал Нет.
- Сержант.
- Сторона?
- Республика.
- Награды есть?
- А как же! Стальная звезда за битву при Неге, крест мужества за Порт-Рейнт, медаль за отвагу и наградной знак за спасение командира на поле боя!
- Неплохо! - похвалил Ронер.
- А то!
От сержанта явственно шел неприятный запашок. Нет еще раз подивился на тот факт, что в “Грань” пускают вот таких оборванцев. Да еще как-то ухитряются распознавать настоящих военных: он был свидетелем, как пару раз из кабаре выгоняли ребят, решивших на халяву напиться и напяливших чью-то форму.
- Знаете, лейтенант, а я решил с этим завязать!
- С чем? С выпивкой?
- Нет, с такой жизнью!
- В смысле, умереть задумал?
- Да что вы, летенант! Что ж я, псих по-вашему? Нет, просто хочу уехать.
- Что, разве существует еще такое место, кроме “Грани”, где не брезгуют военными?
- А как же?! Вы что, еще ничего не знаете?
- О чем?
- О Рае?
- О рае?!
- Да, так наши называют Дол-Чакрра! Это же настоящий рай! Хочешь - пей, хочешь - ешь, хочешь - с дамами, там... Занимайся чем угодно, и никто с тебя ни копейки не спросит, совсем как в “Грани”! И никому там нет дела до того, кем ты был раньше и что делал, главное - чтобы твоя душа была насквозь пропитана порохом и дымом!..
- Погоди-погоди! О чем ты!
- О Рае, лейтенант, о Рае!
Ронер подумал о том, что это видимо какая-то новая правительственная программа. Или еще что-то в таком роде. Либо сержант совсем спился и бредит наяву. Скорее всего, последнее.
- Ну и как туда добраться?
- А очень просто! Ловишь такси и просишь довезти тебя до Дол-Чакрра. И все! Правда, кое-кто туда и на самолете долетал, и на поезде доезжал, и на пароходе тоже... Я не знаю... Я лучше на такси...
Голос сержанта ослабел и перешел на невнятное бормотание. Голова его закачалась и откинулась назад? Видимо выпитое сегодня спиртное совсем доканало бывшего солдата.
Его внимание привлек шум у дверей - двое здоровенных капралов выталкивали на улицу двух пьяных типов, по манерам, речи и одежде вылитых бандитов. Ошиблись, видать, не туда зашли. Их счастье, что посетители “Грани” пока еще добрые. Впрочем, если бы в каком другом заведении этих ребят так бы выгнали, то оно через полчаса уже горело бы синим и красным пламенем. В “Грани” тоже так было. Но когда обиженные приехали в кабаре, оказалось, что у ветеранов еще осталось кое-какое стрелковое вооружение, да и танки перед входом стоят не просто как подпорки для тента.
На сцене Венда снова подошла к микрофону:
- А теперь по многочисленным просьбам посетителей, я исполню свою любимую, да и вашу тоже, песню “А может...”
Если в предыдущий раз зал восторгался, то сейчас он просто взвыл от восторга. Нет откинулся на спинку стула и приготовился слушать.

А может, это просто осень...
У неба прощения просим,
Намеки дождливые сносим,
Да пальцами веточки косим
В суровую серую осень.

А может, это просто ветер...
К заутрене колокол светел,
Крючком не попасть в дырки петель,
Не сесть больше в пепел от кресел,
Все сдует злой, воющий ветер.

А может, это просто грустно...
Рассказаны сказки все устно,
А в доме, что весел был - пусто,
В кофейнике стареньком густо,
И грустно под вечер, ой грустно!..

А может, это просто война...
Вся в пятнах от гари волна
Сметет и закружит она,
Опустит беспечность до дна...
Обнимет за плечи война...

В зале повисла тишина. В глазах некоторых стояли слезы, которых никто не стеснялся. Венда ушла за кулисы в полном безмолвии. Лишь потом родились, окрепли и разрослись во все стороны аплодисменты...
Ронер посмотрел на заснувшего сержанта и только сейчас заметил, что его нет. Нашелся он у выхода из зала, где отчаянно сражался со своими же заплетающимися ногами, пытаясь выйти. Пока Нет расплачивался и шел к нему, сержант уже вышел. Выскочив за ним, Нет увидел, как он сел в красное городское такси. Оно взревело и начало набирать скорость.
- Стой! Стой!! - заорал Нет, стараясь догнать машину, но та свернула за угол.
Забежав за него, Ронер не увидел ни машины, ни сержанта. Вообще ничего - короткий отрезок дороги упирался в высокую кирпичную стену.
- Дол-Чакрра!.. - прошептал ветер в пустой бутылке.
- Бред!! - ответил Нет и пошел домой.

Однако последующие два дня он потратил на то, чтобы убедиться в том, что ни в аэропорту, ни на железнодорожной станции, ни в порту нет рейса до Дол-Чакрры. Он лично проверял расписания, карты, списки. Все таксисты, к которым он обращался с просьбой довезти его до этого же места, говорили Нету о том, что такого нет в природе. Ронер чуть похудел, издергался, под глазами появились синяки... В конце-концов он снова оказался в “Грани”.

- Простите, лейтенант, но это уже третья бутылка!
- Ну и что?
- Вам больше нельзя пить!
- А я хочу!! И буду!!
- Нет!
- Да! Немедленно принесите мне еще бутылку “Пороховой гари”!
- Но...
- Принесите ему. - за столик Ронера села Венда.
- Хорошо. - официантка убежала.
- Что, солдат, проблемы?
- В некотором смысле...
- Может, расскажешь?
- Ты слышала о Дол-Чакрре?
- Об этой солдатской легенде? Конечно слышала!
- Это место действительно есть?
- А зачем тебе это?
- Я и сам не знаю...
- Кто-то говорит, что Дол-Чакрра есть, кто-то говорит, что выдумка. А сам ты как думаешь?
- Не знаю...
- Был тут один пехотинец. Так он говорил, что если Дол-Чакрра тебе нужен, то он появится, а если нет...
- Где он сейчас?
- Пехотинец? Уехал. На такси. Так, по крайней мере, говорят.
- Красное городское такси?
- Оно самое. И больше его здесь не видели. Да и вообще, солдат в последнее время все меньше и меньше. Уезжают что ли куда?.. Ну ладно, мне пора. Еще увиимся!
- Да, конечно...
Венда ушла, оставив Ронера наедине со своими мыслями.
Нет вышел из кабареглубоким вечером. Повинуясь взмаху его руки, перед ним остановилось такси. Городское красное такси.
- Куда едем, командир?
- А черт его знает...
- В смысле?
- Можно на улицу Мира, там мой дом, а можно в Дол-Чакрра. Там мой рай.
- Дол-Чакрра? А где это?
- Нигде. Поехали на Мира.
- Как скажешь, командир.
Мысли Ронера скакали, словно играя в чехарду. Хотелось напиться, уснуть, умереть... Так, напиться он уже напился... Уснуть можно и дома... Умереть - тоже: лежит в одной неприметной коробочке автоматический пистолет с очень большими разрывными пулями... А работа, жизнь?.. К черту это все!.. Это не мое!.. Опять будут в спину шипеть: “Недобиток...” А если и...
- Слышь, командир, тут вон еще один ваш голосует. Посадим?
- Валяй. - внутри Нета что-то дернулось на слове “ваш”. Как будто они не люди.
В салон бухнулся небритый полноватый капитан Бронированных:
- В Дол-Чакрру, надоело все до чертиков!
- А.. - оглянулся водитель на Ронера.
- А ему с нами! - хохотнул капитан, заглядывая в лицо Нету. - По глазам вижу, что его тоже все достало! - он дружески обнял Ронера за плечи. - Давай, вези нас в рай!!
Капитан опять расхохотался и совершенно немузыкально заорал похабную солдатскую песню, одинаково известную по обе стороны окопов. Нет с удивлением обнаружил, что подпевает ему. А водитель оглянулся на них, улыбнулся и добавил газу.
А потом Нет увидел свет.

16.10.98